Меньшиковский дворец[повесть, кубинский дневник и рассказы] - Михаил Колесов

Как не хочется возвращаться домой, и как здесь все осточертело!!! Что же делать?

13 июля. Гавана, 626‑й день

Суббота. Все думаю о письме родителей. В пятницу утром был в нашей «Casa Barca». Там по–прежнему живут вьетнамцы, приводя в ужас наших «мамит». Ольга собирается замуж… за Мануэля. Вечером с Чарой были в театре «Garsia Lorca», слушали «Риголетто» при основном составе болгарских солистов.

Сегодня утром были на пляже «Санта — Мария». Все было хорошо. Вечером в баре «Bosqe de la Habana» рассказал, наконец, Чаре о письме родителей. В ответ получил хороший урок мужества и разумности! Удивительный она человек! Но выхода из сложившейся ситуации действительно нет. Все же мне что–то надо решать…

17 июля, Гавана. 630‑й день, (осталось 20 дней)

Среда. Написал, как смог, спокойно письмо домой. Сообщил о «покупке» машины… Совершенно не надеюсь на благоприятный результат. Да, и вообще–то, ни на что уже не надеюсь. Как–то сейчас стал отдавать себе отчет, что два года — это большой промежуток жизни. Ради этого было брошено все. Сейчас вновь придется, на этот раз уже здесь, оставлять частицу сердца и душевных сил. Впереди — черт его знает, что впереди! Так вот и идет у меня жизнь, разбазариваются силы, воля, чувства, бесконечная дорога без привалов с огромным рюкзаком характера за спиной. И без грёз на будущее… И так всегда, всегда. Сейчас я должен вновь оставлять всё, что мне дорого и стало моей жизнью. И ради чего? Ради того, что мне не нужно. Не нужно было всегда! Возвращаться туда, где тебя уже никто не ждет. Бывшие однокурсники и друзья разъехались по всей стране. Лаци вернулся в Венгрию, Людмила — уехала переводчицей в Алжир. Возвращаться глупо, когда ты молод! Всё, от чего я бежал, не думая, куда и зачем, лишь с единственной целью — бежать, искать, жить, — возвращается вновь! Зачем все это было, — разочарование и отчаяние, унижения и трудности, голод и жара?! Зачем все это было пережито?! Вернуться, чтобы начать жить сначала, как будто ничего не было! Но я д о л ж е н все здесь оставить, и, прежде всего, оставить самого себя здесь. И возвращаться! Черт, какая нелепость!

Чарито два дня не звонила. Вчера нашел ее сам. Молчим. Говорить уже не о чем. Все, что было сказано, глупо и подло в сравнении с тем «Ничто», что нас уже разделяет. Я ей, конечно, позже буду еще что–то говорить, и скажу все «правильно». Только зачем это? Глупо, как все это глупо! Каждый из нас возвращается к своей жизни, как после тяжелого, но счастливого, опьянения, приходит в сознание наркоман. Никто никогда не узнает о том, что было между нами, и мы быстро сами забудем об этом, так как «Ничего» не было…

Видел Виталия М. и Владимира Игнатьевича, оба улетают в Союз послезавтра в одном самолете с Вадимом И. и Сашой Л. Сегодня утром вновь говорил с В. И., хотя этот разговор уже был не нужен. Вчера и сегодня посмотрел в ICAIC две серии «Война и мир» (Бондарчука). На этот раз фильм произвел сильное впечатление. Читаю книгу французского журналиста М. Риффауд «С партизанами Вьетконга» (на испанском языке). Мой перуанский друг Сергио пытается безуспешно уехать в Ориенте. Подозреваю, что он приехал специально, чтобы меня проводить, но у меня на него нет времени. В соседней комнате появился боливиец, однажды мы с ним поговорили о «настоящем коммунисте» (Че) и об его дневнике. Сам он был в Союзе, но ничего там не понял.

21 июля, Гавана, 634‑й день, (осталось 16 дней)

Воскресенье. Сергио, наконец, уехал в Сантьяго. С опозданием на один день улетели Вадим И. и Саша Л. (всё — это последние «наши»). Накануне с Вадимом так «поддали», что чуть вновь «не отбросил коньки». Взял у ребят «За рубежом» и «Литературку». В субботу был на пляже «Патриса Лумумбы» (где столько веселых дней было проведено!). Одному было очень тоскливо. Вечером смотрел фильм Бунюэля «Робинзон Крузо». Зал ICAIC был переполнен, хотя, наверняка, большая часть этой «интеллигентной» публики никогда не слышала о Дефо и не видела его книгу. Сегодня уже попасть в ICAIC не удалось. Был у Густава, взял у него 1‑й том Истории философии и Истории Америки. Теперь у меня, пожалуй, полный комплект.

Сегодня прощался с Чаритой. Завтра утром она уезжает на работы в Пинар дель Рио. Безуспешно пытались проникнуть в ICAIC, затем посидели в «Paseo». Почти ничего не говорили, хотя оба были очень возбуждены. Ни слезинки, ни «заумного» слова. Так в молчании пришли к одному решению. Правильно ли оно? Об этом мы никогда не узнаем… Это была единственная женщина, которая меня действительно любила, как знала и могла. И оказалась настолько умна, чтобы уйти, любя. И ушла… Теперь всё! Последнее (а может быть единственное), что я имел здесь и что мне было дорого (как поздно я это понял!). Всё, — этого уже нет!

«Напиши! Ты мне обещай, что напишешь об этом! О нас!» — были ее последние слова.

Я обязательно должен это сделать, но смогу ли я?

И вообще, что я смогу еще сделать в жизни, до сих пор не сделав абсолютно ничего? Сейчас я человек — в прошлом, без настоящего и будущего!

Ради Бога, будь счастлива, Чарито!

26 июля, Гавана, 639‑й день, (осталось 11 дней)

Пятница. Сегодня 15‑я годовщина штурма казарм «Монкада». Это празднуется в Санта — Кларе. Вчера ночью наш дом в честь этого события был обстрелян (палили из всех видов оружия). Хорошенький обычай! Пережил несколько неприятных минут.

Вообще сижу в Национальной библиотеке, читаю книгу И. Дётчера «Троцкий, вооруженный пророк». Довольно интересно. Я впервые задумался над тем, а чем же в действительности была наша «Великая» Октябрьская революция. Ведь мы о ней фактически ничего не знаем! Оказывается, Ленин не был русским. Большинство руководителей большевистской партии то же не были русскими (Троцкий, Зиновьев, Каменев, Дзержинский, Сталин и многие другие). И вообще, «октябрьский переворот» (как его называл Ленин) задумывался лишь как начало «Мировой революции», которая так и не произошла. Так, за что и против кого была гражданская война в России? За «мировую революцию» против русского народа! В таком случае, что же происходит сейчас здесь? Что есть эта революция? Победившее народное восстание (государственный переворот) или начало новой «мировой революции»?

Странно, но политика, особенно история марксизма, меня увлекает сейчас значительно больше, чем эстетика. Нужно серьезно об этом подумать.

Два раза был в ICAIC. На днях выступал Фидель, признав, что экс–министр внутренних дел Боливии Аргедас, который сейчас оказался в двусмысленном положении, (находится в Чили), был тем, кто передал дневник Че правительству Кубы.

1 августа. Гавана, 645‑й день, (осталось 5 дней)

Четверг. Дни проходят без приключений. Оформил все документы (на выезд). Получил и обменял (на сертификаты) последнюю стипендию. Попрощался в Институте и в «Casa Barca». Читаю в библиотеке Дётчера, вечерами выхожу иногда в ICAIC. Ввел жесткую экономию последних сентавов. Получил письма от Женьки М., Анатолия (из Сантьяго) и Николая (уже из Ленинграда). В Сантьяго все в порядке. У Николая препаршивое настроение. Дела его, вероятно, весьма плохи, хотя, все–таки, надумал жениться (приглашает на свадьбу). Ответил обоим. Послал письмо Олегу. Да, был с Густавом в провинциальном Совете по культуре. Говорил с очень интересной девушкой о кубинской литературе. Вынес кучу книг. Сделал из них две бандероли, — попытаюсь отправить их через посольство. Это была бы большая удача!

Сегодня получил сразу два письма из дома. Они уже были спокойные и умные, хотя их мнение осталось прежним. Ну что ж, первое подтверждение того, что решение мое было правильным. Настроение, которое с каждым днем становится все более тягостным, несколько поднялось. Санька оставлен в университете. Матери, возможно, удастся избежать операции. Читаю книгу о Г. В. Чичерине. Какой контраст!

5 августа, Гавана, 649‑й день, (остался один день)

Понедельник. Сейчас упаковываю чемодан. Поэтому придется сегодня сделать последнюю запись. Получил сегодня «расчет» и паспорт. Ругаюсь весь день, добиваясь машины в аэропорт, пока безрезультатно. Завтра придется тащить на себе чемодан в аэропорт. Еще одна маленькая и последняя проблема. Последние дни проходят в спокойной и скучной манере, занимаюсь предотъездной ерундой. Почему–то ждал Чару… Получил очки, фотографии, письмо от Сергио (из Сантьяго). Думаю написать ему и Чаре письма. Вот и все, что мне осталось. Вчера прошел пешком от «Рампы» по «Малекону» до остановки 132‑го маршрута последний раз (сколько раз было пройдено по этому пути!).

Позвонил Портвондо, который неожиданно устроил мне встречу с самим Фернадо Ортисом (!). Этому легендарному старику — патриарху кубинской фольклористике, — уже, наверное, за восемьдесят лет, но он в здравом уме и даже остроумен. Разговор был коротким, своего рода — благословление. Я был потрясён…

Сейчас услышал по радио знакомую песню «Con grandes ojos cafe» («С огромными глазами цвета кофе») и вспомнил Чару. На душе стало очень грустно… Но нужно пересилить себя. Ведь возвращаюсь домой! Спокойствие, спокойствие и еще раз спокойствие! Уверенность, работа и … жизнь. Как можно более полнокровная жизнь! К чертовой матери детские прожекты, возвышенные, но пустые мечты и глупо–бесполезные пожертвования. Я должен жить! Раз никому нет до меня дела, я должен думать о себе сам. Только об этом! Всё!